За полночь явился Сетвин с бутылкой, роскошный синий костюм его был залит соусом, рукав вымазан в варенье, глаза блуждающие и утомленные.

- Традиции нарушать нельзя, - заявил он, безуспешно пытаясь сорвать с меня одеяло и всё время раскачиваясь.

- Черт с тобой, - сказал я и не нарушил традиции.

Завернувшись в покрывало, я сидел с ним и тихо пел о бедной Мери и о трех друзьях, полюбивших красавицу Кармелиту.

- Знаешь что, - заявил я потом, - тебе пора выбирать между мной и отцом.

- Да? - спросил он, поднимая на меня затуманенные глаза.

- Да, - сказал я.

- Ты хочешь его убить?

- Я должен его убить.

- Бесполезно, - ухмыльнулся он, - я пробовал.

- Ты пробовал?!

- Конечно! - зло выкрикнул Сетвин, - или ты думаешь, что мне доставляет удовольствие вытаскивать за ним трупы? За кого ты меня принимаешь? - на лице его появилось отвращение, - я устал от него, мне хотелось отрезать его, как зловонную опухоль, как собственную гниющую руку... ты знаешь, на нем словно невидимый колпак. Я пытался всадить нож ему в спину, но лезвие раскрошилось в порошок! За это он и ненавидит меня. Но терпит, потому что я ему нужен.

- Хорошо, мы попробуем иначе, - сказал я, немного осмыслив услышанное, - достань мне ключи, которые он держит в верхнем ящике стола.

- Напрасно ты думаешь, что я вхож к нему в кабинет, - покачал он головой, - я же всего-навсего гардеробщик. Вот ключи от склепа – пожалуйста.

- А когда он выходит, не сможешь?

- Там охрана. Всегда.

- Значит надо, чтоб он убрал охрану!

- Хотел бы я представить такую ситуацию, чтоб ему понадобилось удалить охрану! - усмехнулся Сетвин, - разве что Альфина попросить?

- Нет, - сказал я тогда, - только не это!

И все-таки к утру, после долгих раздумий и поисков выхода, я с презрением к себе понял, что без Альфина нам не обойтись. И от него требовалось как раз то, за что я его так запальчиво осуждал: доходящее до гениальности притворство и такая же привлекательность. Идти к нему на поклон чертовски не хотелось, но я уже привык тут жить по принципу «цель оправдывает средства» и переступать через свое самолюбие.

Рано утром я был у него и чувствовал себя примерно так же, как после купания в помоях. Альфин вышел мне навстречу, свежий и румяный, уже умывшийся, размявшийся, облитый холодной водой и растертый полотенцем. Так всегда начиналось его утро. Рубашка на нем была розовая, на штанах голубые завитушки по бокам, домашние туфли отделаны рыжим лисьим мехом.

- Я созрел для серьезного разговора, - сказал я.

- Очень рад, - ответил он просто, без какого-либо торжества или насмешки.

Разговор получился почти официальный. Я сел в кресло, он сел за письменный стол, сложив руки, как младший писарь перед начальником.

- Дело в том, что мне нужна твоя помощь, - сказал я сухо.

- Хорошо, - ответил он.

- Ты еще не знаешь, о чем речь, - усмехнулся я.

- Я, кажется, обещал вам, что всё, что в моих силах...

- Мне нужен ключ, - сообщил я, - ключ, который лежит у короля в кабинете, в верхнем ящике стола. Там кругом телохранители, да и сам он из кабинета почти не выходит.

- Вы хотите...

- Чтобы он удалил охрану, - сказал я, желая провалиться сквозь землю, - чтобы ты заговорил ему зубы, как ты это умеешь, или отвлек его как-нибудь еще. При этом открыл ящик и взял ключи.

- Я понял.

- Ты сможешь это сделать?

- Я всё могу, - усмехнулся он, - но я должен знать, ради чего я это делаю.

- Всё очень просто, - сказал я, - это ключи от комнаты, в которой находится предмет, который способен убить не только любого человека, но и целый город. Его надо уничтожить, и уж, во всяком случае, вырвать из рук маньяка. Ты обещал когда-то, что мы выиграем эту схватку со смертью. Считай, что пришла твоя очередь.

- Как выглядит этот предмет? Что это такое?

- Трудно даже объяснить... сплошная игра цветов на пластине, комбинация цветов – код смерти. Это очень опасная вещь и слишком сложная для этого мира. А вот… - я полез в карман за своей пластинкой, - ее фрагмент.

Альфин подошел, взял мою детскую игрушку и вернулся к столу. Он разглядывал ее так внимательно, словно мелкий текст.

- Сколько ты видишь цветов? - спросил я.

- Три, - сказал он, - синий, зеленый, красный.

Иного я и не ожидал.

- Я тоже сначала видел три, - сказал я, - теперь уже пять. И все одновременно. Это очень трудно: увидеть их все одновременно.

Когда я говорил, то хорошо себе представил все те пять цветов, как будто держал пластинку в руках. У меня это получилось на удивление легко, как-то само собой. Через полминуты огромная сосулька сорвалась с навеса и разбилась вдребезги о подоконник. Альфин вздрогнул и поежился, но ему и в голову не могло прийти, что это не случайность.

Мне же показалось, что разбилась она не о подоконник, а об меня, об мою грудь, об мое сердце, об мою непутевую голову. Застывший кровяной насос захлебнулся кровью, а потом торопливо забился, наверстывая упущенное. Я сидел, вцепившись в ручки кресла, бешеная сила просыпалась во мне, как дремавший зверь, приливая жаром к лицу и выступая потом на спине. Жуткая бездна памяти всколыхнулась в моем мозгу тысячами названий, чисел и понятий, и непосильный груз неведомого долга свалился на меня подобно чугунной плите. Я задыхался, мое неведение лопалось как скорлупа, и из меня вылуплялся какой-то монстр.

Потом всё прошло. Я сидел бледный и тупой, как будто вынырнул из холодной черной бездны на спокойный теплый берег. Альфин ничего не заметил, потому что изучал пластинку.

- Всё это очень странно, - сказал он, - откуда она у вас?

- С детства, - ответил я устало, словно взбежал по винтовой лестнице на колокольню, - я подобрал ее на полу у доктора Орисио, а он почему-то не хватился ее.

- Какие вы видите цвета?

- Те же, что и ты. И еще два, у которых нет названия.

- Странно... А куда же делся доктор?

- Это не он, это я делся. На целых шестнадцать лет. Теперь откуда мне знать, где он?

- Жаль. Можно, я оставлю ее пока у себя? Мне нужно показать ее Ластеру.

- Ластеру? Его же здесь нет?

- Он здесь. Я хотел вам сообщить это еще вчера, поскольку это касается вашей жены... но вы не дали мне и слова вставить.

Ластер! Я вспомнил его неприступный самоуверенный вид, неподдельную радость и преданность в глазах Альфина, когда он смотрел на него, мне еще тогда это не понравилось, а теперь и подавно.

- Что ему здесь нужно? - спросил я хмуро.

Альфин посмотрел внимательно и пожал плечом.

- То же, что и вам. Моделятор эрхов.

- Мне ничего не нужно, - сказал я, - меня просто впутали помимо моей воли. И что значит – моделятор эрхов?

- Теперь я не знаю, как вам объяснить... был такой народ – эрхи, их сознание развилось настолько, что они перешли из материального мира в мир мысли. Их как бы нет. Они стали богами, если вам так понятнее. Но кое-что от их прежней жизни осталось. То, о чем вы говорите, и ваша пластинка – это принадлежит им.

- Они жили на Земле? - спросил я.

- Они жили на многих планетах и под другими звездами, - спокойно объяснял Альфин, - и мы находим повсюду их следы. И пытаемся их понять, но это очень сложно.

- А вы кто? - продолжал я расспросы, ничему уже не удивляясь.

- Армины. Я могу показать вам на карте нашу звезду, но она очень маленькая.

- Армины, - проговорил я, напрягая память, и сами собой откуда-то всплыли названия и цифры, которых я раньше не знал, - созвездие Весов, а звезда ваша – Арцемида, ведь так вы ее называете? Девять планет, вторая обитаема...

- Так, - изумленно проговорил Альфин, - но кто вам сказал?

- Никто. Просто знаю и всё.

- Господи! - вздохнул Альфин, - вы непостижимое существо, наследник! Сколько я вас знаю, столько мучаюсь загадкой, кто вы! Почему вы так непохожи на других, и почему меня так тянет к вам, словно и не любила до вас никого... вы уверены, что вы человек?

- Я уверен, что не человек, - сказал я.

Мне не понравилось, что она снова заговорила о себе, как о женщине, но еще больше не понравилось, что до меня она кого-то там любила. Я догадывался, кого.

- Но вы были так уверены, что вы сын короля...

- После Красной комнаты мне так не кажется, - усмехнулся я.

- Что же там было? - допытывался Альфин.

Я вспомнил на секунду и содрогнулся, расписывать подробности мне не хотелось совершенно. Я взглянул на него так, что и ему сразу расхотелось меня расспрашивать.

- Извините, - сказал он серьезно.

- Я не знаю, кто я, - продолжил я, - и никто не может мне этого объяснить.

- Я могу, - возразил он, - вы армин. Если вы не человек, то вы армин, потому что другие расы слишком отличаются от нас. Вы наш, слышите, вы наш!

- Какая встреча! - усмехнулся я, уже начиная волноваться, - а не можешь ли ты мне сказать, как я очутился на этой планете? В пеленках под дверью харчевни?

- Нет, - он покачал головой, - этого я не знаю.

Повисла неожиданно долгая пауза, мы смотрели друг на друга.

- Мы отвлеклись, - вспомнил я, - ты поможешь мне достать ключи?

Альфин задумался на минуту, как будто всё взвешивая и уговаривая себя, потом согласно кивнул.

- Конечно.

- И ты догадываешься, - добавил я, ощущая себя полной сволочью, - что от тебя потребуется?

- Мне не везет на мужчин, - грустно сказал он, - у них слишком великие цели, причем, как выясняется, одинаковые!.. Сначала меня подставил Ластер, теперь вы. Я помогу вам, Кристиан Дерта, я даже не в обиде на вас. Мы достанем эту адскую машину и уничтожим ее. А чего мне это будет стоить, того вам не понять.

- Король знает, что ты женщина?

- Конечно. Он без ума от своей затеи... и потом, - Альфин грустно улыбнулся, - где бы он нашел такого красивого юношу?

- Нигде, - сказал я обреченно.

Альфин встал из-за стола, подошел ко мне и опустился рядом на колени.

- Почему это вас так огорчает? Ведь я еще и красивая женщина, и я люблю вас по-прежнему. И если я оскорбила вас обманом, то не по своей воле, поверьте, и готова всё исправить!

Она положила мне теплые руки на колени. В другое время мне бы этого хватило, чтобы вспыхнуть как стог сена и сжать ее в объятьях, срывая одежду, жадно целуя ее гладкую кожу торопливыми губами, приходя в неистовство от нежного запаха и теплоты ее тела и от пьянящего сознания, что она твоя... но как только я невольно подумал об этом, тошнотворной волной захлестнули меня омерзение, стыд и жуть от близкого дыхания смерти. Женское тело было мне противопоказано даже в мыслях.

Я снял ее руки с колен.

- Альфин, как женщина ты меня не интересуешь.

- Но почему?!

- Можешь считать меня кем угодно, - сказал я вставая, - только принеси ключи.

- У меня одно условие, - вздохнула она, - вы покажете моделятор Ластеру, он понимает в нем гораздо больше, чем мы с вами.

- Я должен его уничтожить.

- Что ж, если он не переубедит вас, уничтожайте.